Опороченная Лукреция - Страница 10

– Чезаре! – Она бросилась ему на шею. – Как я счастлива! Наконец-то сбудется твоя мечта! Ах, дорогой брат, я радуюсь вместе с тобой.

– И готова танцевать со мной на бале, который я собираюсь дать? Или посмотреть, как я насажу на шпагу одного-двух быков?

– Ох, Чезаре… Я не люблю такие зрелища. Они пугают меня.

Он нежно поцеловал ее и привлек к себе. Альфонсо был за его спиной и – как надеялся Чезаре – чувствовал себя лишним.

Тот и в самом деле смутился. Былые страхи внезапно вернулись; по телу пробежала дрожь. Он не мог отвести глаза от них – вот они, брат и сестра, о которых говорит вся Италия. Такие красивые, во многом похожие друг на друга. И все-таки разные. Чезаре стремится к власти, а Лукреция желает быть подвластной. Увидев их вместе, он вспомнил о своих прежних подозрениях. Ему захотелось вырвать Лукрецию из объятий ее брата. Спасти, увезти куда-нибудь и жить с ней вдвоем, без этой порочной семьи.

Он едва слышал их голоса.

– Но не хочешь же ты, чтобы я стоял в стороне, когда другие будут расправляться с быками?

– Ошибаешься, хочу. Очень хочу.

– Дорогая, тебе самой станет стыдно за твоего брата.

– Мне никогда не будет стыдно за тебя. А с этими быками ты рискуешь жизнью.

– Ни в коем случае. Я справлюсь с любым быком. Чезаре повернулся и насмешливо взглянул на Альфонсо.

Затем внезапно выпустил сестру и воскликнул:

– Лукреция! Мы совсем забыли про твоего юного супруга! Смотри, он вот-вот расплачется.

Альфонсо почувствовал, как кровь бросилась ему в лицо. Он уже подался вперед, но между ним и Лукрецией стоял Чезаре – широко расставив ноги, держа правую руку на рукоятке шпаги. Альфонсо хотел немедленно обнажить оружие и бросить вызов обидчику, но не мог сдвинуться с места. Словно какая-то дьявольская сила сковала его суставы.

Чезаре улыбнулся и вышел из комнаты. Когда дверь за ним закрылась, к Альфонсо вдруг вернулась вся его храбрость. Он подошел к Лукреции и взял ее за плечи.

– Мне не нравятся манеры твоего брата, – сказал он. Лукреция смотрела на него широко раскрытыми невинными глазами.

– У него слишком много притязаний… Создается такое впечатление…

Альфонсо запнулся. У него были кое-какие вопросы, но он не смел задать их. Боялся навсегда утратить свое счастье. Лукреция обвила руками его шею и поцеловала.

– Он мой брат, – просто сказала она. – Мы выросли вместе.

– Когда он с тобой, ты не замечаешь никого другого. Лукреция прижалась щекой к его груди и засмеялась.

– А ты и впрямь ревнив.

– Лукреция! – воскликнул он. – Разве для этого нет никакой причины?

Она подняла на него глаза. Они были по-прежнему чисты и невинны.

– Ты же знаешь, мне не нужен никто кроме тебя, – сказала она. – Я была несчастна, безутешно несчастна – думала, что уже никогда не буду смеяться. Затем появился ты, и мне показалось, что моя жизнь началась заново.

Он поцеловал ее. Потом еще и еще – с каждым разом все более страстно.

– Пожалуйста, люби меня, Лукреция, – шептал он. – Люби… меня… только меня.

Они опустились на пол, но даже занимаясь с ней любовью, Альфонсо не мог забыть о Чезаре.

Чезаре стоял на арене. Зрители затаили дыхание – этот стройный, красивый мужчина слыл лучшим матадором Рима. Его испанское происхождение сейчас было особенно заметно. Вот он легко изогнулся и отпрыгнул в сторону от мчащегося быка, когда смерть уже казалась неизбежной.

Альфонсо сидел рядом с Лукрецией и смотрел на ее пальцы, теребившие оборку платья. Альфонсо не понимал супругу. Он мог поклясться, что она радовалась скорому отъезду Чезаре, – и в равной степени был уверен, что сейчас не видела никого кроме брата, фиглярничавшего на арене.

Альфонсо тихо шептал:

– Господи и все святые, сделайте так, чтобы он не ушел отсюда живым. Пусть этот разъяренный бык станет орудием правосудия – пусть отомстит за всех тех людей, которые приняли куда более ужасную смерть от руки этого человека.

Санча с холодной улыбкой наблюдала за акробатическими прыжками своего бывшего любовника. Она думала: сейчас… вот сейчас… бык поднимет его на рога, затопчет своими страшными копытами… но не убьет, а только изувечит его, чтобы он уже никогда не смог встать на ноги… чтобы не смог даже подойти к своей Карлотте Неаполитанской. Карлотта Неаполитанская! Много ли у него будет тогда шансов? Ну так пусть же от его красоты не останется и следа, чтобы я могла подойти к нему и смеяться над ним, как он смеялся надо мной!

Были и другие зрители, помнившие о страданиях, которые причинил им Чезаре Борджа, – многие молили Бога о его смерти.

Однако умри Чезаре в тот день – и три человека искренне оплакивали бы его: Папа, который смотрел на него с той же смесью гордости и страха, что и Лукреция; сама Лукреция; и рыжеволосая куртизанка по имени Фьяметта, которая рассчитывала найти у него богатство и неожиданно для себя полюбила его.

К бурному восторгу всех остальных зрителей Чезаре одержал победу. Все его быки были повержены. Он стоял в ленивой позе, попирая ногой голову одного из них, и с безразличным видом принимал аплодисменты толпы. Казалось, сейчас он олицетворял свое будущее. Как будто заранее знал, что с такой же самоуверенной и победоносной улыбкой будет стоять на руинах покоренной Италии.

Папа пригласил к себе сына, чтобы сообщить радостное известие.

– Луи обещает быть великодушным, Чезаре! – воскликнул он. – Смотри-ка, что он предлагает тебе! Герцогство Валанс и солидный доход впридачу.

– Валанс, – задумчиво произнес Чезаре. – Я слышал, это город на Роне. В провинции Дофине, недалеко от Лиона. А доход… сколько, вы говорите?